Лет десять назад я попытался осуществить на отечественном телевидении глобальный историко-культурный проект. Идея его принадлежала не мне, но он показался настолько творчески увлекательным и плодотворным, что я вовлек в его разработку многих интересных и ярких деятелей культуры. Действительно, в преддверии третьего тысячелетия было более чем логичным попытаться создать хронику двух тысяч лет с момента Рождества Христова. Каждому году мы собирались посвятить небольшой фильм (в разных вариантах проекта формат колебался от 10 до 26 минут) и показывать их ежедневно с финалом в полночь начала нового тысячелетия. Идея была красивая, но, очевидно, далеко не простая для реализации.

Я наивно полагал, что наиболее сложными будут творческие проблемы: что говорить о ранних периодах по годам, о которых ничего не известно, какими средствами показывать мифы, легенды и предания, исторические события и их участников, как сочетать возможности анимационного, игрового и документального кино, в какой степени опираться на произведения различных видов искусства — литературы, живописи, музыки?

Как это ни странно, в решении всех этих (и многих других) вопросов мне помогли самые разные специалисты, от историков до аниматоров. Появились мультипликационные ведущие, отдельные «трудные» годы заполнялись биографическими очерками о людях, которые жили в этот период, для каждой эпохи находилось адекватное изобразительное решение, использовались различные повествовательные конструкции и т.д.

Непреодолимым оказалось другое препятствие, на первый взгляд неожиданное, но на самом деле чрезвычайно показательное. Очевидный интерес руководителей каналов к актуальному и потенциально рейтинговому проекту сменялся вежливым отказом под разными предлогами, как только они понимали, что надо подписаться на 2000 серий, иными словами, 2000 дней, пять с лишним лет с жестким графиком выхода в эфир. Последующие варианты проекта варьировали форматы (по фильму на десятилетие, неделя на век и т.п.), но все же оставались слишком «долгоиграющими». Никто не рисковал загадывать больше чем на один сезон, а то и на половину оного. Никто не был уверен, что его ситуация (личная и профессиональная) и ситуация в стране радикально не изменятся в ближайшие дни, недели, месяцы... Какие уж там годы!

Показательно, что специалистов, работавших над проектом и решавших сложнейшие творческие задачи, его длительность не смущала, а стимулировала. Вещателей же — наоборот.

Тогда я понял, что длительность сериалов может служить косвенным показателем уровня социальной стабильности в стране. Это многое объясняет и в современной структуре нашего вещания, где, очевидно, преобладают либо мини-сериалы и многосерийные телефильмы (12-16 серий), либо так называемые вертикальные сериалы — циклы самостоятельных телефильмов (1-3 серии) с одними и теми же героями (примерами последних могут служить «Каменская», «Менты»).

Все более «долгоиграющие» форматы, от эпического «мыла» «Санта-Барбары» до бразильских теленовелл, либо импортируются, либо продюсируются теми телеканалами, которые частично принадлежат и программируются иностранцами (к примеру, «Бедная Настя» на СТС). Видимо, они больше наших соотечественников уверены в том, что пришли сюда всерьез и надолго.

Приспособление производства сериалов к социальному контексту происходит стихийно и неосознанно. Поэтому меня и обеспокоили сведения о том, что стратегия центральных каналов меняется, и они теперь требуют уменьшения форматов с 12 — 16 серий до 4 — 8. Не станут ли эти невинные и, казалось бы, чисто технологические перемены предвестием не только медийных, но и социальных бурь?